Самое крупное событие начала XX в. — это революция в России. С нею связан весь период радикальных перемен, начавшийся задолго до октябрьского переворота 1917 г. и продолжившийся после него. В контекст революционных потрясений вошло и то, что происходило на Восточном Кавказе.

Анализируя состояние социально-экономического развития многих районов Кавказа за период от покорения его Россией до Октябрьской революции, следует отметить, что здесь значительными темпами развивалась земледелие, садоводство, животноводство, кустарная промышленность и промыслы. Установление прочных экономических, политических и культурных связей с Россией положило начало восстановлению и подъему культуры многих народов Восточного Кавказа, хотя в условиях колониальной политики царизма этот процесс шел очень медленно.

Более 130 лет назад русский историк Н. Глиноецкий писал: "Лезгин серьезен, положителен, постоянно занят возможно лучшим устройством своего быта; во всех делах лезгин как будто бы сознает, что он должен трудиться не только на себя, но и для потомства.

Взгляните на дома лезгин, на их сады; везде видно, что они заботятся о том, чтобы все это было прочно и долговечно. Это поразительная черта их характера как-то не ладится с известной их воинственностью…

Лезгины воинственны, эта правда, что вполне понятно, вследствие сурового характера их Родины (не только из-за постоянной борьбы с внешним врагом), но о них нельзя сказать, чтобы они были войнолюбивыми. Войнолюбивый и хищнический народ не станет заботиться об устройстве своего благосостояния, как это делает лезгин.

В Закавказье лезгины считаются самыми лучшими, самыми смышлеными работниками" [1].

Таким сложился национальный характер и быт лезгин до окончательного утверждения России на Кавказе.

С покорением Кавказа Россией лезгины, как и многие народы этого региона, потеряли не только государственность, но и всякую самостоятельность. Более того, во время очередной Российской административной реформы на Кавказе в 1860 году лезгинский народ был расчленен: часть лезгинского народа оказалась на территории впервые созданной Дагестанской области, а другая — была поделена между административными единицами, созданными севернее реки Куры в Закавказье. Доктрина "разделяй и властвуй" была всецело использована в отношении лезгинского народа.

Во второй половине XIX в. в Восточном Кавказе возникли и стали развиваться капиталистические отношения. Как известно, г. Баку был одним из индустриальных центров России на Кавказе. "Почти вся нефть добывается в Бакинской губернии, — писал В.И. Ленин в работе "Развитие капитализма в России", — и город Баку из ничтожного города сделался первоклассным в России промышленным центром… Число занятых в горной промышленности Кавказа рабочих возрастало также чрезвычайно быстро [2].

В поисках заработка в Баку со всего Кавказа, Поволжья, Иранского Азербайджана, Турции направлялись бедняки, батраки, разорившиеся кустари и крестьяне. Массовому переходу тюрков из Иранского Азербайджана, Турции способствовало и то обстоятельство, что Россия оказалась более демократическим государством, чем Иран и Турция с их чрезвычайно деспотическими режимами. С 80-х годов XIX века сотни тысяч татар (так в то время называли тюрков в Закавказье) ежегодно переходили из Иранского Азербайджана в Баку. Сказанное подтверждается азербайджанскими научными источниками. В частности М. Исмаилов, в монографии "Социально-экономическая структура Азербайджана в эпоху империализма", пишет: "Отходничество из Северо-Западного Ирана в Россию, принявшее с 80-х годов XIX в. массовый характер, к 1905 г. достигло не менее 300 тыс. человек в год. Большая часть указанных отходникав оставалась в Бакинской и Елизаветпольской губерниях" [3]. Согласно последнего источника, население г. Баку в 1843 г. составляло 6198 человек, а к 1904 году выросло до 177000 человек. Население Елизаветполя (Гянджи) за указанное время выросло в 13 раз!

За Северо-Западной частью Ирана исторически закрепилось название Атропата-кан-Азербайджан. При тюрко-татарских завоевательских походах из Средней Азии здесь в основном осело тюркское население. На рубеже XV и XVI вв. в Азербайджане сложилось государство Сефевидов, основанное кызылбашскими (тюркскими) племенами. Столицей этого государства был г. Тавриз. С конца XVI в. азербайджанская знать (в основном тюрки) потеряла первенствующее положение в Сефевидском государстве; главной опорой сефевидов стали иранская бюрократия и землевладельцы.

За тюрками, перешедшими из Иранского Азербайджана в Закавказье, закрепился этноним "азербайджанцы". Такое обращение в то время было общепринятым: людей выделяли не по национальности, а по месту их происхожления. Например, выходцев из Шеки называли шекинцами, из Кубы — кубинцами, из Самурской долины — самурцами и.т.д., хотя все последние в основном составляли лезгины.

К началу XX века на нефтепромыслах Баку работали лезгины, талыши, таты, татары (азербайджанцы), турки, русские, армяне, грузины и т.д. Баку превратился в интернациональный город. До нефтеразработок Баку, как показано выше, был небольшим городом и основное население его составляли лезгины, таты, талыши. В то время русские, армяне и татары (азербайджанцы) составляли в нем небольшой процент.

Положение рабочего человека на нефтепромыслах было тяжелым. Вот как описывает жизнь рабочих в Баку Кази-Магомед Агасиев: "Жить без чистого воздуха, без ясного неба, без чистой воды, жить полуголодным, работать круглый год с утра до вечера без просвета… — это была картина рабства" [4]. Еще более мрачную картину описывает М. Горький: "В Баку я был дважды: в 1892 и в 1897 году. Нефтяные промыслы остались а памяти моей гениально сделанной картиной мрачного ада… Я не шучу. Впечатление было ошеломляющее. Весь день, с утра до ночи, я ходил по промыслу в состоянии умопомрачения. Было неестественно душно, одолевал кашель, я чувствовал себя отравленным… И земля, и все на ней, люди — обрызганы, пропитаны темным жиром, всюду зеленоватые лужи напоминали о гниении. Песок под ногами не скрипел, а чмокал" (4).

Лезгины, составляя почти третью часть рабочих на предприятиях Баку и более половины — в Дербенте, внесли существенный вклад в защиту интересов беднейших слоев населения.

К.-М. Агасиев, М. Айдунбеков, А. Османов и другие лидеры лезгинского народа в 1904 году создают социал-демократическую организацию "Фарух" (Поборник справедливости"), которая активно защищала интересы рабочего человека. В том же году создается организация "Гуммет" ("Энергия"), которая также стояла на социал-демократических позициях. Возглавляли ее М. Азизбеков, А. Джапаридзе, X. Сафаралиев, М. Мамедьяров.

В 1911 году возникла организация Мусават ("Равенство"), которая с самого начала стояла на националистических, пантюркистских позициях. Возглавлял эту организацию известный пантюркист Мамед-Эмин Расулзаде — русский татарин, получивший образование в Константинополе (Стамбуле). В качестве всемусульманского деятеля он работал в Персии, Турции и России. Кроме М.-Э. Расулзаде в работе "Мусават" участвовали также видные пантюркисты как М. Гаджинский, А. Топчибашев, Ф. Хойский.

26 октября 1917 г. пало Временное правительство. Керенский бежал из столицы. В Баку усилилась борьба за власть. Партия "Мусават" призвала мусульман на религиозную войну с иноверцами. Прежде всего с армянами, русскими и грузинами.

Накануне Нового года страшная по жестокости резня произошла в поезде, шедшем из Баку в Тифлис. Мусаватисты ворвались в вагоны с пассажирами и вырезали десятки лиц армянской и русской национальностей: женщин, стариков и детей. Жертвами стали даже солдаты, возвращавшиеся домой с турецкого фронта [5].

Лезгины решили предотвратить дальнейшее обострение межнациональных взаимоотношений. К.-М.Агасиев, Н.Самурский и другие члены организации "Фарух" пошли в массы для разъяснительной работы. Рабочие дружины по ночам патрулировали жилые поселки окраин. "Под особой защитой находились армянские и русские семьи, которые, спасаясь от мусаватистов, покидали дома, оставляя все имущество" [5].

15 января 1918 года при участии Н.Самурского, Н.Зевина, Б.Сардарова, М.Айдунбекова, К.-М.Агасиев провел интернациональное собрание рабочих-уроженцев Бакинской, Елизаветпольской и Тифлисской губерний, Дагестанской и Терской областей. Съехались свыше 80 человек, из них 26 из Дагестана. С докладом выступил К.-М.Агасиев. Идею укрепления братского единства рабочих всех национальностей поддержали русские, чеченцы, армяне, грузины, татары.

Несмотря на усилия погасить националистический пожар, этих настроений держались крепко. Они распространялись и среди солдат, которые сформировались в группы по национальному признаку.

10 февраля 1918 года организация "Фарух" провела новое собрание в Сабунчи. С докладом выступил лезгин Али-Мирза Османов. "Фарух" обратилась к партиям, входившим в состав Совета рабочих и солдатских депутатов, с предложением немедленно разоружить бесчинствующих солдат, организовать интернациональную гвардию. В заключении воззвания говорилось: "Свободолюбивая лезгинская беднота будет бороться до последней капли крови против националистов и контрреволюционеров" [5].

В марте 1918 г. в Баку партия "Мусават" с целью захвата власти подняла мятеж, который был подавлен бакинскими рабочими под руководством демократических организаций.

28 мая 1918 года было объявлено об образовании Демократической Республики Азербайджан. В июне 1918 г. в Гяндже мусаватисты сформировали протурецкое правительство.

В сентябре 1918 г. турки захватывают Закавказье и власть в республике Азербайджан передают пантюркистам. При этом турки и пантюркисты ликвидировали организацию "Фарух", физически уничтожив ее руководителей. Кроме коммунистических опусов, касающихся "Фарух", из которых ничего невозможно извлечь, мы ничего о ней не знаем. Мы не знаем, сколько тогда людей подверглись физической расправе, поэтому оставляем траурную символическую СТРАНИЦУ, чтобы в будущем описать эту трагедию. Это было трагедией не только членов организации "Фарух" и ее руководителей, но и всего лезгинского народа, поскольку турки, захватив в 1918 году Баку и Лезгистан в целом, привели к власти турок и пантюркистов.

Последнее подтверждается и турецкими источниками. В частности, в книге "Воспоминания о Кавказе" ("Записки турецкого разведчика") Мустафы Бутбая сказано: "Во время первой мировой войны Россия потерпела ряд поражений. Турецкое правительство, потеряв на Востоке свои владения, решало восполнить их землями на побережье Черного моря. С этой целью Турция воспользовалась состоянием России и задумала расширить свои земли за счет захвата Батумского округа. На будущее Турция решила создать на Северном Кавказе Мусульманское государство, которое представляло бы своего рода стену и препятствие между ней и Россией. С этой же целью Турция создала в Баку азербайджанское правительство. Одна турецкая дивизия под командованием Мет Иззет-паши продвинулась далеко на север. Этим самым Турция хотела показать горцам свои намерения в оказании помощи создаваемому горскому правительству. Для того, чтобы действовать в этом направлении, было создано Северо-Кавказское политическое общество. Оно получило материальную помощь от правительства Иттихадистов. После перемирия название этого общество изменилось на Благотворительное общество Северо-Кавказских эмигрантов… Общество себя особенно не афишировало и его члены имели связь только с теми членами партии Иттихад, на которых они могли положиться… Оно полностью было во власти Энвер-паши и Тала-ат-паши" (6). Так, лезгины и другие коренные народы Кавказской Албании-Лезгистана попали под власть турок и татар (азербайджанцев). С этого времени началась целенаправленная и жесткая тюркизация Кавказской Албании-Лезгистана. Хотя в 1920 году Советская Россия освободила Закавказье от турок, руководство в республике Азербайджан осталось за тюрками, поскольку во время турецкой оккупации лезгинские национальные лидеры были физически уничтожены, а Советская Россия в это время вела протурецкую политику. Об этом говорят факты. Так, например, в греко-турецкой войне 1919-1922 гг. Турция получила огромную помощь от Советской России деньгами (10 млн. руб. золотом), оружием, боеприпасами…

При Советской власти многим народам Кавказа удалось восстановить свою государственность в той или иной форме. Однако лезгинскому народу вследствие захвата Лезгистана турками и осуществленного последними геноцида в отношении лезгин в 1918-1920 годах выполнить эту задачу не удалось.

Поскольку была разрушена цельность народа и его государственность, то очень трудно написать что-то о лезгинском народе в целом. Поэтому попытаемся показать, что сделали и что стало с лезгинским народом через судьбы его некоторых представителей.

Рамазанов Казим Рамазанович (1879-1919 гг.). Родился в сел. Уллугатаг Кюринского округа (ныне Сулейман-Стальского района) Дагестана. Учился в Темир-Хан-Шуринском реальном училище, затем в Бакинском и Московской офицерских школах. К. Рамазанов — активный участник первой мировой войны. За ратные подвиги имел российские награды. В конце войны попал в плен к немцам, а последние передали его своему союзнику-Турции. Отважного горца турки решили использовать в военных мероприятиях по захвату Кавказа. В 1918 году К. Рамазана вместе с войсками Турции прибыл в Баку. Здесь он встречается с членами организации "Фарух" и присоединяется к патриотам. Для организации сопротивления туркам "Фарух" направляет К. Рамазанова на север Лезгистана — в Дербент. И здесь К. Рамазанов оказывается в трудной ситуации. С одной стороны турецкие войска, с другой — так называемые белая армия Деникина, с третьей — партизанские отряды горцев. В среду последних турки внедрили своих агентов и вели огромную работу для настроя их против русских. Казиму Рамазанову за короткий срок удалось сформировать из мелких партизанских групп дисциплинированные и организованные боевые отряды. Своей умелой работой, смелостью и отвагой Казим Рамазанов снискал любовь и доверие партизан, он воодушевлял бойцов, поднимая их на дерзкие атаки против врагов. Он разоблачал турецких офицеров и лазутчиков, их коварные замыслы закрепиться военным путем на Восточном Кавказе. Турки начали против Казима Рамазанова настоящую охоту. Во время штурма Дербента, по указу командира экспедиционных турецких войск Казимбея, К. Рамазанов из-за угла был убит.

Силиков Мовсес (1862-1937 гг.). удин (представитель лезгиноязычного народа), военный деятель, генерал-майор русской армии. Окончил Московскую военную гимназию, Александровское военное училище, офицерскую стрелковую школу. С 1884 г. служил в русской армии, пройдя путь адъютанта до командира дивизии. Накануне первой мировой войны 1914-18 гг. являлся помощником коменданта Еревана. В годы первой мировой войны участвовал в боевых действиях на Кавказском фронте. Командуя полком, а затем Венской группой войск полковник М. Силиков отличился при взятии Муша, Битлиса, при штурме Эрзрума, после взятия которого был назначен его комендантом. За боевые заслуги был награжден многими орденами, Георгиевским оружием и произведен в генерал-майоры.

После развала Кавказского фронта и ухода русских войск, М. Силиков вышел в отставку. Однако в январе 1918 г. был назначен командиром первой Армянской стрелковой дивизии. За короткий срок М. Силиков создал боеспособные регулярные части. Вскоре М. Силиков был назначен командующим Ереванской группой войск. В мае 1918 г., когда турецкие войска, заняв Александрополь, начали наступление на Ереван, М. Силиков принял общее командование регулярными войсками и ополченцами. Армяне сознавали, что от исхода сражения зависит судьба народа, решается вопрос — быть или не быть Армении. В сражениях при Сардарапате и при Баш-Апаране турецким войскам было нанесено поражение, в результате которого была устранена нависшая над Араратской долиной угроза вторжения турецких захватчиков. В этих сражениях проявился незаурядный полководческий талант М. Силикова. Участник Сардарапатского сражения, будущий Маршал Советского Союза И. Баграмян впоследствии отмечал, что М. Силиков был "наиболее одаренным военачальником из всех генералов того времени"…

Благодаря одержанной в Сардарапатском сражении победе, значительная часть Восточной Армении была спасена от захвата турками, были созданы условия для восстановления армянской государственности. 28 мая 1918 года была провозглашена республика Армения.

Осенью 1920 г. М. Силиков командовал войсками на Карсско-Александропольском фронте, стремясь сдержать продвижение во много раз превосходящих сил противника…

После увольнения из армии М. Силиков работал в ряде советских учреждений. В 1937 г. был репрессирован, реабилитирован посмертно.

Нажмудин Эфендиев (Самурский). Родился в 1882 г. До оккупации Закавказья турками работал в Баку, активно участвовал в "Фарухе". После оккупации Закавказья турками, перебрался в Астрахань, включился в работу в XI Армии Советов, надеясь, по-видимому, с ее помощью освободить Лезгистан от тюркской оккупации. Активно работает в XI Армии, став вскоре начальником политотдела. Знакомится с Лениным, Сталиным, Кировым, Орджоникидзе. С двумя последними находился в дружественных отношениях.

В 1920 году приезжает в Дагестан.

В 1921 году его избирают председателем ЦИК Дагестана. Фактический основатель Дагестанской республики.

Профессор А. Агаев пишет: "С приездом Н. Самурского состоялось заседание Дагревкома, на котором его избирают заместителем председателя ревкома Дагестана. "С первых же дней, — пишет А.Агаев, — Самурский произвел огромное отрадное впечатление на работников ревкома своими личными качествами. Собран, деловит, откровенен, прямодушен. Обладает тонким политическим чутьем. Образован в военном, политическом и техническом деле [5].

Остро стоял в это время в Дагестане вопрос с продовольствием. Положение осложнялось тем, что подразделения XI армии практически реквизировали мясо, масло, сыр, хлеб у населения по твердым ценам, установленным наркомом продовольствия РСФСР по законам военного времени. "Проанализировав фактическое положение дел, Н.Самурский встретился с Лавровым — начальником продотряда XI армии. Состоялся нелицеприятный разговор…" [5].

Сообщая об этих фактах Орджоникидзе, Н.Самурский обрисовал в письме катастрофическую нужду горцев в хлебе, предметах первой необходимости. "Население горных округов буквально раздето. В Даргинском и Андийском округах изданы приказы, чтобы до 12 часов дня мужчины не выходили из домов, дабы дать возможность нагим женщинам сходить за водой и управиться по хозяйству". И далее: "Для похорон мусульман нет саванов. Для того, чтобы похоронить мертвеца, замазывают его глиной или ближайший родственник снимает с себя последнюю одежду". Для того, чтобы одеть свои голые семьи, горцы продают последний скот и имущество.

Спекуляция на этой почве развилась до гиперболических размеров" [5].

"Мольбы, ходатайства, убедительна просьбы о помощи голодному и раздетому Дагестану не оставались без внимания. Уже весной 1920 года Дагестан получил денежную помощь. С лета она увеличилась во много раз. Железной дорогой и морем поступали в область пшеница, кукуруза, керосин, соль, сахар, мануфактура" [5].

Казалось бы, вопрос решен. Но нет. Бедствующий народ находится в сотнях верст от станций и городов. Государственного транспорта нет, кругом бездорожье… Решение и этой проблемы пало на Самурского как на заведующего транспортным отделом ревкома Дагестана. Самурский организует частный транспорт по твердым ценам да перевозки всего необходимого в горные села…

"Не пришел Самурский в восторг, — пишет профессор А.Агаев, — увидев, как относятся к различным ходокам, просителям, жалобщикам в отделах областного ревкома. Вчерашние лихие командиры партизанских отрядов, заняв руководящие должности в органах Советской власти, очень быстро перерождались в волокитчиков, бездушных и черствых чиновников" [5]. 31 мая Самурский подписал жесткий приказ N21. В нем говорилось: "Власти грубо обращаются с просителями и жалобщиками… Они не спешат выслушать их просьбы и жалобы, не вникают в письменные заявления, задерживают жалобщиков по несколько дней… Такое отношение к делу и народу является отрицающим всякие основы Советской власти… Товарищи, стоящие у власти, должны быть самым широким образом доступны народу, должны иметь дежурных переводчиков, которые переводили бы жалобы или излагали заявления безвозмездно. Обращение с жалобщиками и просителями должно быть не только приветливым, но и ласковым, теплым, братским" [5].

В конце приказа Н.Самурский счел необходимым еще раз напомнить работникам органов Советской власти: "Народ запуган и измучен старым режимом, но не знаком еще с новым строительством, он неграмотен, при отсутствии путей сообщения он делает большие расходы, чтобы дойти до властей, неся бремя свой жалобы. Он должен войти в советский дом, как в свое родное убежище, и выйти из него, оставив там тяжесть, вполне удовлетворенным и с проясненным сознанием. Обращение с народом есть та же агитация, то же строительство Советской власти" [5].

К концу мая относятся первые поездки Самурского по городам, чаще по окружным и сельским ревкомам. Он побывал в Кадаре, Буглене, Дженгутае, добрался до Левашей, проник в Цудахар и, перевалив через гору, — в Сергокалу. На обратном пути ознакомился с жизнью и обстановкой в Губдене, Карабудахкенте и через горы, минуя Порт-Петровск, возвратился в Темир-Хан-Шуру. Привез массу впечатлений и идей.

Жители аулов часто жаловались Самурскому на несправедливые аресты. Он воспринимал подобные аресты как провокацию, настрой населения против Советской власти.

К.Н.Самурскому поступило заявление — от жителей Ботлиха о примирении кровников. Трагедия произошла прозаически: "Магома Курбан был убит своим односельчанином Саидовым ночью, во время похищения воды у Курбана, за пять минут до окончания срока пользования общественным водопроводом, орошающим земли Ботлиха" [5]. Н. Самурскому удалось предотвратить дальнейшее обострение отношений между тухумами, кровники примирились. В Нагорном Дагестане Самурскому открылся сложный социально-этнический и культурный мир.

Н.Самурский постоянно находится в гуще людей, проводит встречи, конференции, съезды. По прибытии Самурского со съезда бедноты в Гунибе обком партии сразу же предложил ему съездить в Тифлис. "Предстояло решить некоторые принципиальные вопросы, касающиеся взаимоотношений Дагестана и Грузии, обсудить вопросы, касающиеся грузин и дагестанцев, расселенных вдоль границы. Важно было добиться, чтобы аварские, дидойские и андийские барано-воды-кочевники могли беспрепятственно перегонять скот на зимние пастбища, расположенные на грузинской территории.

Руководители Грузии, как позже писал Самурский, встретили его "очень хорошо и охотно пошли навстречу всем нуждам Дагестана. Было, кроме того, закуплено товаров на 120 миллионов рублей. В том числе хлеба, риса, кишмиша, мануфактуры. Приобрел типографию иностранного производства для областных газет. Среди закупок много сельскохозяйственной техники (плуги, бороны и др.)" [5].

Вскоре после возвращения из Грузии Самурский опять совершает большую поездку по Дагестану для знакомства с положением дел на местах и жизнью народов Дагестана. "Объездил все округа, — пишет профессор А.Агаев, — невзирая на летнюю жару и суховеи, бездорожье, малярию, вспышки тифа, проказы, чесотки и грабежи, осуществляемые бандитами на проездных дорогах" [5].

Основное содержание выступлений Самурского перед населением округов — о текущем моменте; о наборе добровольцев в ряды дагестанской бригады; о продовольственном налоге; о мероприятиях по улучшению экономической и культурной жизни народа и т.д.

Поездку начал с Ботлиха. 30 июля 1921 года выступил перед населением округа. Далее маршрут его был таким: 2 августа — Гуниб, 6 августа — Кумух, 8 августа — Леваши, 8 сентября — Маджалис. С участием Самурского прошли съезды еще жителей в Дербенте, Ка-сумкенте, Ахтах и Хасавюрте.

Как результат поездки по округам появился обстоятельный документ, названный Самурским "Докладом". Он был направлен руководству обкома партии и ревкома. Главное в "Докладе" — беспокойство за состояние работы в округах: "Переходя теперь к суровой жизни самого дагестанца, приходится констатировать, что власть на местах до сих пор не подошла близко к народу, не сроднилась с ним, не сумела подойти к бедняку, а последний не видит в ней свою защитницу. Слишком много было обещано властью, и слишком мало дано. Конечно, тут немалую роль сыграла гражданская война, но тем не менее факт, что власть на местах в большинстве случаев не начала созидать, а ведет интригу, которая и мешает мирному налаживанию жизни" [5].

1-7 декабря 1921 г. состоялся Учредительный Вседагестанский съезд Советов. Он завершал процесс перехода политической власти от ревкомов к выборным органам Советской власти и учреждению автономной государственности. По докладу Д.Коркмасова, съезд обсудил и принял первую Конституцию ДАССР. Затем состоялись выборы Дагестанского Центрального Исполнительного Комитета в составе 56 человек. Председателем президиума ЦИКа избран Н.Самурский, а Д.Коркмасов был утвержден председателем Совнаркома республики.

Н.Самурский, став главой республики Дагестан, в первую очередь, поднимает вопрос о реальной самостоятельности республики, поскольку последняя в это время подчинялась Юго-Восточному бюро, находившемуся в Ростове-на-Дону. Поэтому никакие вопросы дагестанское руководство не могло решить самостоятельно, а шаблонное руководство из Ростова приводило к отрицательным результатам. В связи с этим в "Докладной записке", направленной в Политбюро ЦК ВКБ(б) Н.Самурский отмечал: "Пятимесячный опыт показал, что Юго-Восточное бюро осуществляет руководство без учета местных особенностей, направляет на места уполномоченных, не считающихся со своеобразием нашего быта, культуры. Результатом их непродуманных действий является отстранение от работы целого ряда проверенных товарищей. По настоянию уполномоченного ЮВБ В.Нанейшвили, три наркома Дагестана были отданы под трибунал. А последний их оправдал" [5].

На основе конкретных примеров Самурский делает вывод: "Подчинение Дагестана Ростову является в рамках новой экономической политики явным тормозом хозяйственного развития Дагестана. Поэтому представляется целесообразным и насущно необходимым выделить ДАССР в самостоятельную хозяйственную единицу и подчинить ее непосредственно Совету Труда и Обороны" [5].

Прошел весь 1922 год — Центр не отреагировал положительно на сигнал Самурского. Не принес перемен и 1923 год. Край стал открыто препятствовать прямому подчинению Дагестана Москве.

Несмотря на отчаянное сопротивление Ростова, Самурский и возглавляемый им ДагЦИК, продолжали настаивать на реальной автономии. Борьба за самостоятельность Дагестана продолжалась еще полгода. Лишь 1 апреля 1925 г. Самурский в докладе IV Вседагестанскому съезду Советов доложил "Первый вопрос — о выделении Дагестана из Юго-Восточного края и установлении непосредственной связи с Москвой. Здесь дагестанское правительство с гордостью може-заявить, что решение третьего съезда, имеющее чрезвычайное значение для нашей республики в смысле поднятия как хозяйства, так и культурной жизни, выполнено вполне…" [5].

Реальная автономия Дагестана, как ее мыслил Самурский, не могла существовать без своего бюджета, самофинансирования и хозяйственной самостоятельности. Отсюда следовало, что все предприятия, действующие не территории республики, должны подчиняться ее правительству и приносить ему доход.

Между тем именно в этом вопросе разошлись интересы Дагестана и Центра. Камнем преткновения стали рыбные промыслы и рыбная промышленность, дававшие значительную товарную продукцию, шедшую на экспорт, и приносившую немало средств в казну РСФСР. Споры по этой статье тянулись без малого три года. В конце концов они увенчались победой Дагреспублики во главе с Н.Самурским [5].

В 1926 году борьба развернулась вокруг нефтяных месторождений ДАССР. Этой проблемой Самурский занимался еще с 1920 года. "Надо ли здесь говорить, — пояснял он, — что от своевременной эксплуатации нефтяных залежей нашей республики во многом зависит быстрый темп индустриализации Дагестана, а следовательно, вовлечение в производство горской бедноты, приобщение ее к культуре" [5].

После долгих препирательств Самурскому удается возвратить нефтяные районы Дагестана, которые до этого были в ведении Нефтетреста, находящегося в Грозном.

Перед осенней сессией 1921 года Самурский занимался вопросом законодательное замены продразверстки продналогом. По поступившим из центра документам на территории всей страны вводился единый продналог Каждое крестьянское хозяйство должно было 15 процентов произведенного продукта (в виде хлеба, мяса, масла, шерсти и др.) отдавать государству. Хотя закон не подлежал обсуждению и должен был повсеместно выполняться в одинаковой мере, Самурский счел закон обременительным для дагестанского крестьянства. Тем более, что крестьяне Дагестана, исповедующие ислам, испокон веков ежегодно 10 процентов своего урожая и иных произведенных продуктов отдавали мечети в виде заката, в фонд помощи бедным. Итого 25% должно было уходить из хозяйства. Многовато. К тому же, если учесть, что в Дагестане сами по себе урожаи и надои невелики.

Не успев распутать этот вопрос, Самурский по делам выезжает в Ботлих. У подножия горы машина попала под камнепад, Самурский получил рану, да столь серьезную, — ему грозила гангрена, — что пришлось срочно ехать в Сухуми, где работали искусные хирурги — травматологи.

Пока Самурский находился на лечении дагестанские крестьяне стали проявлять недовольство. Особенно бедные, которым нечего было отдавать государству, поскольку сами еле-еле сводили концы с концами.

Больному Самурскому стали поступать сообщения о затруднительном положении крестьян и о том, что никто в Дагестане не хочет их понять. Писал, в частности, председатель Аварского окрисполкома М.Эльдаров: "Шлю Вам сердечный привет, желаю поправиться и скорее приехать в бедный, несчастный без Вас Дагестан. Не думайте, что Вас хвалю здесь. Скажу только от себя, что без Вас нет выхода и не знаешь куда и к кому обратиться со своими слезами, поделиться горем в связи с беднейшим положением округа. Работаю как дьявол, но нигде этого незаметно. На нас никто не обращает внимание, вас и покойного Хизроева цена нам, аварцам, теперь — четыре копейки" [5].

Как только позволило здоровье, Самурский выехал из Сухуми в Тбилиси, в Союзный комитет Закавказской Федерации, за продовольственной помощью. 6 августа 1922 года газета "Красный Дагестан" сообщила: "Самурский вернулся из отпуска по поводу лечения болезни и приступил к работе", а уже в номере за 11 сентября поместила информацию "Щедрая помощь": "По инициативе и представлениям т. Самурского, Союзный Совет объединенных Закавказских республик пожертвовал ДАССР десять вагонов хлеба. Великое спасибо жертвователям и т. Самурскому, так плодотворно использовавшему предоставленное для его лечения время. Дагестан не забудет оказанной ему услуги" [5].

Приехав в Дагестан, взяв ответственность на себя, Самурский существенно изменил размеры продналога, установленные центральными законодательными органами, и утвердил их на сессии ДагЦИКа. Хозяйства, имеющие посевов менее четверти десятины, в хлеву-менее двух голов крупного рогатого скота и не более 12 овец и коз, вообще освобождались от налога. А таких в республике оказалось свыше 80 процентов. В информации о сессии, опубликованной в "Красном Дагестане" 16 октября 1922 г. отмечено: "Тов. Герасимов обращает внимание, что Верховное наблюдение за работой по продналогу началась в Дагестане лишь с приездом т. Самурского, который чутко прислушивается к голосу дагестанской бедноты и защищает ее интересы. При т.Самурском прошла вся работа по видоизменению декрета о едином продналоге применительно к местным условиям" [5].

Между тем голод, начавшийся в Дагестане в 1920 году, продолжался и в последующие годы. Голодали Украина и Поволжье. Всемирный католический центр также оказывал помощь голодающей России. Руководил этой организацией известный норвежский исследователь Арктики — Ф.Нансен. Самурский непосредственно обратился к нему, и Нансен обещал сделать все возможное, чтобы помочь Дагестану.

Особенно тяжелым оказался 1923 г. В конце июня Самурский находился в Москве, когда А.Тахо-Годи прислал ему тревожную телеграмму: "На горные округа обрушились ливни и крупный град" [5].

"Самурский, — как пишет профессор А.Агаев, — обратился за помощью в самые высокие общесоюзные государственные инстанции, в первую очередь к председателю Совета Труда и Обороны Л.Каменеву и получил помощь деньгами, строительными материалами, мануфактурой" [5].

Вернувшись в Махачкалу утром 24 июня, Самурский объездил близлежащие аулы, где свирепствовал голод. Корреспонденту "Красного Дагестана "он сказал:…" над Дагестаном тяготеет какой-то рок. Эпизоотией истреблено до 70 процентов скота… Путем неимоверных усилий и жертв нам удалось приостановить хозяйственную разруху. Мы отремонтировали канавы, обсеяли поля, подправили виноградники, сады. Но вот появилась саранча. Только одолели саранчу — выползли тысячи грызунов, и в довершение — яростный циклон, невиданные по силе ливни и ужасный, уничтожающий на своем пути все живое град…" [5].

Собрав необходимый материал, 27 июня 1923 г. Самурский пустился в обратную дорогу в Москву. Самурский повез не только предложения о помощи, но и ряд других рекомендаций: по мелиорированию земель между Сулаком и Каспийским морем, восстановлению и развитию кустарной промышленности, постройке новых промышленных предприятий. В то время он уже руководил строительством заводов "Дагдизель", "Дагестанские Огни".

Ввиду недостатка влаги район Порт-Петровска был лишен многолетних насаждений. Поэтому по инициативе Самурского дагестанское правительство решило построить канал по доставке воды из р. Сулак. Разработка канала бала поручена ахтынцу Видади Эмирову. В октябре 1921 года газета "Советский Дагестан" писал: "Один из известнейших инженеров России всей душой предан интересам трудящихся… Он мозг дела. На нем лежит вся тяжесть технического руководства, вся ответственность за математическую сторону и обоснование дела. Честь и слова таким редким и преданным спецам".

Около двух лет строили канал. Дагестанские народы проявили чудеса трудолюбия, что было отмечено правительством России — Дагестан был за этот подвиг награжден первым орденом. Орденом Трудового Красного знамени были награждены Н. Самурский, В.Эмиров, Д. Коркмасов.

В 1923 году на сессии Всероссийского ЦИКа Самурский в первый раз официально поставил вопрос об электрификации Дагестана. "Нам надо использовать, — говорил он, — горные потоки и водопады для получения даровой энергии. Вопрос этот имеет не только экономическое, но и политическое значение" [5].

"Красный Дагестан" 2 августа 1926 г. сообщил: "Долго ждавший своего разрешения вопрос об электрификации наконец вступил на путь своего практического разрешения. 28 июля 1926 года — интересная и знаменательная дата в истории нашей молодой республики: заключен договор на постройку двух гидроэлектрических станций на реке Кара-Койсу возле селения Гергебиль в 4000 лошадиных сил и в селении Ахты в 600л. с [5].

Исключительно остро в то время стоял вопрос о дорожном строительстве. "Я не ошибусь, если скажу, — говорил Самурский, — что восстановление дорог и проведение новых не только является вопросом приобщения отсталых и далеких округов к культурной жизни, но без улучшения и проведения дорог не может быть и речи об улучшении хозяйственной жизни горца-бедняка".

Большую роль в строительстве дорог в Дагестане сыграл Гаджимет Алиметович Сафаралиев, который с 1932 года возглавлял Дортранс. Успехи у дорожников были настолько внушительны, что республика была дважды удостоена переходящего Красного знамени по РСФСР, а Г. Сафаралиев награжден орденом Красного Знамени. Это о нем написал в 1934 году Н. Тихонов очерк "Бог дорог", где особо подчеркнул выдающийся личный вклад Гаджимета в дорожном строительстве Дагестана. Однако вскоре он стал жертвой произвола: в 1937 году Гаджимет Алиметович был обвинен в принадлежности к буржуазно-националистической группе Дагестана и осужден. На допросах в ходе "следствия" подсудимый подвергался физическим истязаниям: он был искалечен, потерял слух, значительно повреждено зрение…

Немало заслуг перед Дагестаном и у брата Алимета — Нурмета — секретаря Обкома комсомола Дагестана тех лет. В 1936 году Нурмет был командирован в Ленинград для строительства первого винного завода за пределами Дагестана. Через год была пущена 1 линия завода на берегах Невы.

С началом войны Нурмет добровольно уходит на фронт: был ранен, получил военные награды. После войны вернулся на родной завод и возглавлял его до 1957 года Эстафету руководства заводом принял старший сын Нурмета — Сергей Сафаралиев, при котором завод стал одним из крупнейших в бывшем СССР, а марочные изделия завода пользуются заслуженным признаем не только в России…

И еще об одном. В эти годы имело место стихийное переселение крестьян на плоскость. Чтобы оказать им помощь в переселении на земли орошаемые, каналом им. Октябрьской революции, Самурский добился в Совнаркоме РСФСР на эти цели 3.117500 рублей золотом [5]. Вместе с тем на VI съезде Советов ДАССР Самурский высказался против сплошного массового переселения крестьян с гор: "Ингушетия переселила всех горцев на плоскость, забросила горы, не использует прекрасные природные возможности в горах. Возможен ли, приемлем ли такой подход к переселению? Абсолютно невозможен. Мы знаем богатства Нагорного Дагестана, мы знаем его природные условия. Перед нами стоят задачи полного использования богатств наших гор. В этом отношении установка должна быть такая: теперь же наметить пути развития горного Дагестана в сельскохозяйственном отношении. Исследование покажет, можно ли там развести альпийское или молочное хозяйство, маслоделие или сыроделие. Мы убеждены, что там необходимо отказаться от кочевого образа жизни, и перейти к оседлому. Может быть, там можно будет производить травосеяние, тем самым обеспечить мелкий рогатый скот кормом на зиму. Если же нам удастся организовать в нагорных округах молочное хозяйство, мы тогда имели бы возможность снабжать молочными продуктами также рабочие центры, как Баку, Грозный и другие, и этим поднять благосостояние нашего населения. Я лично верю в эту перспективу, так как изучал этот вопрос" [5].

Самурский находится в постоянном непосредственном общении с народом в различных регионах Дагестана. "Практика показала, — писал Самурский, — что поездки представителей центральной власти на места, сопровождающиеся созывом беспартийных крестьянских конференций и съездов, инструктированием местных органов власти, являются лучшим методом живой связи правительства с населением. Поэтому поездки эти должны быть введены в систему… В последнюю нашу поездку были созваны четыре беспартийные крестьянские конференции и тридцать с лишним сходов, причем на этих конференциях и сходах правительство отчитывалось о своей работе, знакомило население с советским строительством, указывало дальнейшие перспективы. На них выявлялись вопросы, принимались соответствующие постановления" [5].

В печати можно найти отзывы участников подобных мероприятий. Ш.Микаилов (Гунибский округ) в заметке "Лицом к деревне" [3] отметил: "Много пользы населению принесли беспартийные конференции, устроенные председателем ДагЦИКа т. Самурским в самых глухих аулах нагорных округов.

Эти конференции, помимо поднятия авторитета Советской власти среди крестьянских масс, знакомили последних с действиями правительства, а практическим органам они давали возможность непосредственно изучать нужды бедноты" [3].

По итогам обследования Самурским горных округов Президиум ДагЦИКа, Совнарком и ряд наркоматов приняли свыше 60 решений. А в октябре 1926 года Самурский выступил с докладом "О культурно-экономических мероприятиях" на пленуме Обкома партии. Для осуществления этих решений требовалось не менее трех миллионов рублей дополнительных бюджетных ассигнований. Где их взять? Опять обращаться за помощью к Москве? Дагестан и так уже стал иждивенцем. Еще в 1923 году, получив в очередной раз бюджетную помощь Советского правительства, Самурский на сессии ДагЦИКа отмечал: "Это благоприятное обстоятельство не дает нам права и дальше надеяться на столь щедрую поддержку Центра. Нужно напрячь все силы, чтобы увеличить наши доходы"… [5]. А в 1925 году, после того как Самурский добился в Москве ассигнований на дорожное строительство, он говорил: "Но мы должны твердо знать, что Союзное правительство не может тратить миллионы на это дело, поэтому мы должны привлекать к дорожному строительству само население и отпускать средства из местного бюджета…" [5]. Вскоре на пленуме Обкома, Самурский отметил, что "неудобно вновь запрашивать помощь Москвы на неотложные хозяйственные мероприятия. Вы меня, конечно, не можете подозревать в том, что я не хочу просить денег. Обо мне говорят, что я самый большой мешочник… Еще раз повторяю, что, если мы получим три миллиона рублей, я буду очень рад… Если мы получим указанную сумму, я потанцую вам лезгинку" [5]. Но в то же время Самурский считал, что Дагестан должен стоять на своих ногах.

Огромна заслуга Н.Самурского в культурно-национальном строительстве в Дагестане. В этот период в решении весьма непростых проблем в полной мере учитывались своеобразие конкретных условий и заинтересованность каждого из дагестанских народов в развитии своей национальной культуры и задачи совокупного художественного прогресса в рамках исторически сложившегося многонационального региона.

2 июня 1920 г. Н.Самурский и секция охраны памятников искусств и старины обратились с воззванием, напечатанным в периодической печати, в котором говорилось: "Каждый гражданин-горец обязан хранить и не допускать продажу и вывоз за пределы Дагестана находящихся у него произведений искусства: старинных предметов вооружения горских народов, кремневых ружей, пистолетов художественной работы, шлемов, кольчуг, мечей, щитов, пороховниц и пр., художественных картин, рисунков, портретов исторических и современных деятелей и народных героев, старинных предметов домашнего обихода художественной работы, книг, пергаментов, грамот и пр." [7].

Самурский уделял большое внимание народному творчеству. В начале 1922 г. было принято решение приступить к собранию образцов национального фольклора, в частности местных былин и песен для издания их Дагиздатом [8].

Задачам культурного возрождения Дагестана, развитию литературы и искусства во многом способствовали успехи в изучении истории и культуры его народов. Интенсивно работал Институт дагестанской культуры, созданный в 1924 г. при активном участии Н.Самурского. В 1925-1927 гг. вышли три выпуска "Дагестанских сборников" с материалами по истории и фольклору народов Дагестана, подготовленных сотрудниками Института. В 1929 г. Институт издал на русском языке труд выдающегося лезгинского ученого XIX в. Гасана Алкадари "Асари Дагестан".

Дагестану очень нужны были квалифицированные музыкальные кадры. В апреле 1926 г. в Буйнакске был открыт Дагестанский музыкальный техникум (ныне Махачкалинское музыкальное училище им. Г.Гасанова). Огромную роль его организации сыграли представители лезгинского народа — Н.Самурский, Г.Гасанов, Х.-Б. Аскар-Сарыджа. Техникум явился первым специальным музыкальным учебным заведением на всем Северном Кавказе. С самого начала своего существования он стал не только центром подготовки профессиональных музыкантов, но и важным очагом музыкальной культуры в целом. Организатор и первый директор Дагмузтехникума Готфрид Алиевич Гасанов (1890-1965) считал главной задачей нового учебного заведения воспитание музыкально одаренной дагестанской молодежи, подготовку национальных творческих кадров. Решение этой задачи виделось не только в том, чтобы дать горцам профессиональное европейское музыкальное образование, но и в том, чтобы существенно обогатить их знания элементами национальной культуры.

Воплощению этой идеи в жизнь служила организация отделения национальной музыки, целью которого стало воспитание образованных музыкантов в среде коренных горцев [9]. Здесь осуществлялось преподавание народной манеры пения, ашугской импровизации, национальной формы хорового исполнительства, игры на дагестанских инструментах.

С древнейших времен Дагестан (особенно южные районы) славился и кустарными промыслами. Однако гражданская война и разруха больно ударили по кустарям. Важной мерой, способствовавшей возрождению кустарных промыслов и ремесел, было постановление Президиума ЦИК ДАССР "О налоговых льготах кустарям, принятого 10 апреля 1925 г. по инициативе Самурского. Постановление освобождало кустарей от обязательного приобретения патента и от налогового обложения. Они могли свободно заниматься промыслом, продавать свои изделия на рынках [10].

По вопросу восстановления кустарной кооперации в Дагестане Самурский обращается к председателю Совнаркома СССР А. Рыкову. 30 июня 1925 г. газета "Красный Дагестан" поместила информацию о встрече их в Москве и поместила текст резолюции Рыкова на ходатайство Самурского: "Председателю кустосоюза СССР Галанину. Очень прошу выяснить вместе с т.Самурским возможности помощи кустарям Дагестана. Эта помощь нужна не только потому, что горцы Дагестана чрезмерно разорены, но и потому, что развитие кооперации через них и подъем кустарной промышленности имеет большое политическое значение для всего Кавказа" [11]. В результате переговоров получена ссуда в размере 263 тыс. рублей!

В 1926-1927 г. усиливается концентрация власти в партийных организациях, вследствие чего между председателем ДагЦИКа Н.Самурским и секретарем Обкома М.Грановским возникают трения. В сентябре 1928 года ЦК обсудил положение дел в Дагестане. В принятом им решении отмечалось "усиление руководящей роли областной партийной организации". Вместе с тем отмечались "трения в руководящей верхушке", в частности, заявление Самурского о том, что Обком слишком вмешивается в советскую работу, даже по мелочам" [5]. Вследствие этого и Н.Самурский, и М.Грановский переведены в Москву. В Москве Н.Самурский работает в Экономическом совете Российской Федерации в качестве председателя экспертного совещания. Оно занималось экспертизой закупаемых из-за рубежа и поставляемых на внешний рынок изделий промышленности РСФСР.

Работу в Москве Самурский совмещал с учебой в заочной аспирантуре Историко-восточного института красной профессуры.

По предложению директора Института М.Покровского, Н.Самурскому поручили исследовать тюркологическую проблему, в частности, развития Турции от полуколонии к национальной независимости.

В разработке темы ему значительно помог накопленный опыт научных исследований, работа над книгами "Дагестан" (1925 г.), "Из истории гражданской войны в Дагестане" (1923 г), "Наши достижения и перспективы" (1926), "Итоги и перспективы Советской власти в Дагестане" (1927 г.) и др).

13 июля 1933 г. Н.Самурский успешно защитил диссертацию по теме "Турция от полуколонии к национальной независимости" на соискание ученой степени кандидата исторических наук.

Ранней весной 1934 г. Самурский возвращается в Дагестан на должность первого секретаря Обкома партии. Такое решение было принято неспроста. Народное хозяйство было в упадке. В 1933 году стеклозавод "Огни" план выполнил только на 59,6%, кожевенный завод — на 67,3%, шерстопрядильная фабрика — на 74,4%, ремонтно-механический завод — на 79,3%. Четыре консервных завода выполнили годовой план лишь на 61%. Начатое при Н.Самурском строительство Гергебильской ГЭС было законсервировано. Число рабочих коренных национальностей с 55,7% в 1929 году сократилось до 30,9% к началу 1934 года. Площадь садов сократилась с 10,0 тыс. га до 4,5 тыс., а виноградников — почти вдвое. Резко уменьшилось поголовье овец и коз [5].

Самурский возобновил формы и методы работы, которые проверял на эффективность, работая в Дагестане председателем ЦИКа с 1921 по 1928 год.

Как и раньше, Н.Самурский непосредственно знакомится с жизнью народов Дагестана на местах, для оказания практической помощи и решения назревших вопросов. "В конце апреля на неделю выехал в Южный Дагестан для знакомства с состоянием промышленности, МТС, рыбных промыслов, колхозов и совхозов, школ, техникумов, лечебных учреждений. Побывал на рыбозаводах, в Манасской МТС, на заводе "Огни", в колхозе "Казбек" аула Падар, в Джемикенте, ковровом техникуме в Дербенте, на Белиджинском МТС, в Касумкенте. Встречался с активом, знакомился с рабочими, колхозниками, выяснял настроение" [5]. Сохранились дневниковые записи Самурского о посещении трудовых коллективов, характеризующие стиль его работы. Они очень поучительны. Вот одна из них. "Ковровый техникум. Прекрасное впечатление производят учащиеся-горянки. Но к ним нет внимания, никто не интересуется их бытом, девушкам не выдают ни масла, ни молока, и они буквально голодают…, заставляют работать, а теоретическим дисциплинам не учат… Нет клуба. Культурная работа среди учащихся практически не ведется… Нет у них ни обуви, ни белья, ходят оборванные… Необходимо к Первому мая выдать обувь, белье, а в Москве приобрести для них шали и прочее. Необходимо добиться в центре, чтобы Всекоопромсовет включил расходы на содержание техникума в план финансирования Севкавпромсовета" [5].

Из этой поездки Самурский сделал для себя немало выводов. Главное — надо перестроить работу обкома партии, правительства. Следует отучить людей от созыва бесполезных совещаний и принятия многочисленных решений. Изо дня в день работать непосредственно в гуще масс. В его выступлениях на местах и в центре, в Махачкале, все острее звучала мысль: "Недостаточно только издавать декреты. Необходимо, чтобы они воплощались в дело. Мы отстали от соседей… Нужно агитировать и стараться, чтобы беднота выявила свое собственное лицо…" [5].

Первого мая Самурский вместе с председателем ДагЦИКа М.Далгатом, председателем СНК К.Мамедбековым и другими руководителями республики принимал участие в демонстрации трудящихся в Махачкале. Товарищи по работе после демонстрации разошлись по домам, к своим семьям, а Самурский, как сообщала "Дагестанская правда", "в три часа тридцать минут отправился в горы" [5]. К вечеру он уже был в Гунибе. Наступила ночь, когда в райкоме партии со брался актив. Далее маршрут: Леваши — Коркмаскала — Урахи — Мекеги… "Мы отстали, товарищи, — говорил он на всех активах. — Мы не поспеваем в ногу с передовыми областями Советского Союза, даже в ногу с теми, впереди которых раньше шли в социалистическом строительстве" [5].

Газета опубликовала материал о поездке по районам под заголовком "Покажем такие же чудеса и на социалистической стройке, какие мы совершали в гражданскую войну". Эти слова, произнесенные Самурским на собрании партизан горного Дагестана, стали как бы девизам для перестройки работы, для активного преобразования края. Н.Самурский, восторженно и радостно встречаемый после пятилетнего отсутствия в Дагестане, повсюду, где он появлялся, активно вторгался в жизнь, вел за собой людей. Вскоре наметились сдвиги в восстановлении и развитии промышленного и сельского хозяйства, культуры народов Дагестана. Документы тех лет показывают, что в республике осуществлялось целенаправленная линия на всемирное развитие литератур народностей Дагестана, создание на родных языках театральных коллективов, усиление работы по подготовке кадров местной творческой интеллигенции, в частности в театрально-музыкальном техникуме" [5].

В октябре 1934 г. бюро обкома партии обсудило вопрос об организации центрального национально-этнографического музыкально-хорового ансамбля с привлечением лучших местных кадров в его состав [12], а в декабре был создан Совет по делам театров народностей Дагестана, на который возложили руководство театральным строительством. На основании этого решения, наряду с существовашими уже Лезгинским и Кумыкским театрами были организованы аварский, лакский, татский театры. Вслед за этим был создан первый вокально-хореографический коллектив — Национальный Государственный музыкально-этнографический ансамбль (ныне Государственный ансамбль песни и танца Дагестана), первым художественным руководителем которого был Г.Гасанов. Был организован также оркестр народных инструментов. Это был первый опыт соединения национальных культур, который в последующем сыграл большую роль в формировании общедагестанских художественных коллективов, как профессиональных, так и самодеятельных.

В 1936 г. в Дербенте был создан второй Дагестанский этнографический ансамбль имени народного поэта С.Стальского. По свидетельству всесоюзного журнала "Народное творчество", "первые концерты ансамбля в Дербенте и окрестных аулах имели огромный успех" [13].

Отметим еще, что заботясь о повышении идейно-художественного уровня изобразительного искусства республики, под руководством Самурского бюро Дагестанского обкома ВКП (б) приняло постановление, направленное на дальнейшее развитие этого вида искусства [14]. В постановлении намечалось открытие к 15-й годовщине автономии Дагестана художественной выставки, участниками которой могли быть не только дагестанские художники, но и все те, кто работал по дагестанской тематике.

В соответствии с постановлением Обкома ВКП(б) Совет Народных Комиссаров ДАССР от 16 апреля 1936 г. учреждает оргкомитет Союза Художников Дагестана под председательством М.А.Джемала. В состав оргкомитета Союза вошли Х.-Б.Аскар-Сарыджа, Ю.Моллаев, Д.Капаницын. М.К.Юнусилау.

Принятые меры способствовали успешному участию художников Дагестана на Первой Северо-Кавказской краевой-художественной выставке в Пятигорске [15]. Наряду с X.-Б.Аскар-Сарыджой, М.А.Джемалом в ней участвовали М.К.Юнусилау, Ю.Моллаев. Д.Капаницын, Н.Лаков и молодой Б.Смирнов.

В целях лучшей организации и роста творческих коллективов художественной самодеятельности Дагестана в 1936 г. принимается постановление "Об организации Вседагестанского Дома народного творчества", призванного осуществлять руководство всеми видами народного творчества на территории республики [16]. Проведение в 1936 г. Вседагестанской олимпиады художественной самодеятельности дало возможность выявить людей, одаренных от природы. Наиболее плодотворной была деятельность молодой Детской изостудии при Доме художественного воспитания детей (ДХВД) Махачкалы. Примечательно, что ее воспитанники участвовали в двух всемирных выставках — в Париже и Нью-Йорке, получили 10 всесоюзных премий на конкурсах детского рисунка [17].

С возвращением Н.Самурского в Дагестан в качестве первого секретаря обкома в1934 г. народные промыслы Дагестана получают существенную поддержку, Большое значение имело специальное постановление СНК СССР от 8 августа 1934 г. "О развитии коврового промысла в ДАССР". В нем говорилось о необходимости улучшения художественного уровня южно-дагестанских ковров, усилении кооперирования промыслов. Для строительства ковровых мастерских дополнительно выделялось 100 тыс. руб. В целях стимулирования труда ковровщиц Комитету заготовок СССР было предложено обеспечить ковровщиц продовольственными товарами [18].

В 1934-1936 гг. проводится значительная работа по улучшению художественных качеств ковров. В ковровых артелях в 1934 г. вводятся должности старших мастериц, призванных направлять работу надомниц. Одновременно учреждается штат инструкторов производственного обучения.

Традиционное ковроделие Юждага в прошлом основывалось на применении растительных красителей. Корни марены, травы, цветы, листья, кора различных деревьев и кустарников служили основой для их пол-учения. Народные способы крашения позволяли получать насыщенные и мягкие тона, придающие ковровому узору выразительность и изящество оттенков.

В эти годы в селе Ортасталь создается питомник для искусственного выращивания марены, а в селе Микрах открывается красительная мастерская.

В 1934 г. 30 лучших работниц Ортастальской и Архитской артелей были отмечены премиями Экспортного совещания при СНК ДACCP.

Эти и другие меры позволяли значительно увеличить выпуск художественных ковров в артелях. Так, если в 1932 г. в них было изготовлено 1400 м ковров, то в 1934-м уже 2100 м2 . Выросли и объемы экспортных поставок из Дагестана. Только в 1934 г. около 9 тыс. м2 ковровых изделий было отправлено в Германию, Данию, Англию, США.

Выросло число художественных артелей. Всего к началу 1941 г. в Дагестане насчитывалось 15 артелей по художественному ковроделию, объединявших более 3500 мастериц. Организация новых и расширение старых артелей позволили значительно увеличить производство высокохудожественных ковров. Только в 1940 г. было произведено 3700 м. ковров — в 2 раза больше, чем в 1938 г. [19].

Драматически складывалась судьба куба-чинского промысла. Артель в с. Кубачи в 1931 году практически распалась [11]. Мастера-златокузнецы оказались в очень трудном положении из-за отсутствия должной поддержки со стороны государства. С именем Н.Самурского связана энергичная помощь народным умельцам. "По инициативе Н.Самурского кубачинские промыслы были обследованы специальной комиссией Северо-Кавказского совета промкооперации" [20]. Работа комиссии, ее выводы привлекли внимание соответствующих организаций и широкой общественности, в частности, Всесоюзного кооперативного промсовета и Всесоюзного комитета по делам искусств при СНК СССР. При содействии Н.Самурского кубачинская артель получила крупные заказы от центральных торгующих организаций, что позволило наладить ее планомерную работу. Если в 1935 г. артель выработала продукции на сумму 47 тыс. руб., то в 1936 — на 484 тыс. р. [21].

В кубачинской артели в этот период работало более 90 человек. В их числе были известные гравировщики А.Ахмедов, братья Кишевы, А.Магомедов (Караев), Г.Курбанов, А.Мацаев, А.Алмасов, филигранщики У.Иммаев, С.Шахшаев, мастера по эмали братья Тубчиевы и др. [11].

В рассматриваемый период произошел значительный сдвиг и в развитии промыслов по художественной керамике. Большая заслуга в этом деле принадлежит Х.-Б.Аскар-Сарыдже.

В 1934 г. Х.-Б.Аскар-Сарыджа едет в селение Балхар, создает 27 новых образцов керамики и помогает мастерам, в частности, мастерице Амирхановой, в практическом осуществлении его замыслов. После этого значительно улучшились ассортимент и формы керамической посуды, выпускаемой в артели села Балхар [11].

Налаживание массового изготовления художественных изделий в артелях, организованных в известных центрах народного декоративно-прикладного искусства, было важной задачей, решение которой позволило предоставить работу сотням и тысячам народных мастеров, начать движение за сохранение, развитие и возрождение народных традиций. Большое значение и решение последней задачи имело создание условий для творчества наиболее талантливых мастеров. Этой цели служила практика подготовки экспонатов на различные конкурсы, смотры, выставки. В 1937-1940 гг. мастера художественных артелей республики приняли участие в двух крупных всемирных выставках (Париж, 1937 и Нью-Йорк, 1939). К сожалению, в материалах прессы, архивных фондах почти не отражена работа по подготовке к этим выставкам, в музеях слабо представлена коллекция экспонатов этих выставок. В особенности это касается ковровых изделий [11]. Более того, о коллекции ковров, экспонировавшихся на Парижской выставке, ничего не известно. О коллекции ковров, демонстрировавшихся на Нью-Йоркской выставке, также известно очень мало. В частности, известно [22], что ковер Ш.Рамазановой из Микрахской артели ковровых изделий был создан на базе традиционных мотивов лезгинского ковроделия: на темно-синем фоне центральной части ковра размещались три композиции с голубыми медальонами в центре и желтыми гребешками на концах. Ведущая кайма на красном фоне состоит из синих, голубых, зеленых розеток [22].

Лезгинские и табасаранские мастера ковроделия принимали участие во Всесоюзном конкурсе ковровых изделий в 1938 г., на котором были высоко оценены работы ковровщиц Микрахской и Хучнинской артелей, а также в выставке, приуроченной к открытию Всесоюзного совещания работников ковровых промыслов в 1939 г. в Баку.

В 1939 году в республике состоялся конкурс ковровых экспонатов для Всесоюзной сельскохозяйственной выставки. Он также активизировал творческие поиски ковровщиц, о чем свидетельствовали работы К.Кадыровой (Ортастальская артель) и М. Магомедовой (Хучнинская артель), отмеченные дипломами первой степени [23]. В 1940 г. ковровщицы Южного Дагестана приняли участие в республиканской выставке, посвященной 20-летию провозглашения автономии ДАССР. Среди экспонатов выставки был и ковер А.Карабековой из селения Ахты с портретным изображением В.И.Ленина. Эта работа свидетельствовала о новых решениях в художественном ковроделии.

Как известно, лезгины и кумыки были административно разделены в 1860 году царской Россией при создании Дагестанской области. В 1920 году Дагревком добился передачи в состав Дагестана Хасавюртовского округа, входившего в то время в Терскую область. В архивах содержится переписка Н.Самурского, Д.Коркмасова с Г.Орджоникидзе. В одной из телеграмм Н.Самурского (17 июля 1920 г.) на имя последнего говорится: "Прошу подтвердить Ваш приказ о присоединении Хасавюртовского округа к Дагестану" [5].

Вопрос о воссоединении лезгинских земель стоял не менее остро. Об этом говорят архивные документы. В частности, 19 августа 1925 года состоялось общее собрание жителей С. Куруш, на котором присутствовал председатель ДагЦИК — Н. Самурский. На нем говорилось, что жители Куруша живут только кочевым скотоводством, в силу этого пастбища имеют для них исключительное значение. До революции курушцы были в достаточной степени обеспечены пастбищами.

На южных склонах Шахдага и в Кубинском уезде курушцы имели более 50 яйлагов, большая часть из них принадлежали им, остальные брали в аренду. Курушцы жалуются, что им не только не предоставляют яйлаги в аренду, но и отняли у них принадлежавшие им. В связи с этим просят правительство срочно выяснить вопрос о границах и вернуть Дагестану территории, раньше принадлежащие им; просят закрепить за ними все яйлаги, которыми они пользовались [24].

В связи с изложенным возникает вопрос, почему Н. Самурский не сумел решить лезгинскую проблему, хотя у него была достаточная власть в Дагестане и знакомства в высших эшелонах Советской власти в Москве?

Партия большевиков и ее руководители захватившие власть в России в 1917 году, не обладали ни опытом работы в государственных структурах власти, ни в области международных отношений. До 30-х годов Россия пребывала в хаосе, которым активно воспользовалась Турция. Последняя в 1918 году создала не только протурецкую республику Азербайджан, но активно повлияла на те процессы, которые шли на Кавказе и в Средней Азии.

В 1922 году создается Совет Закавказских Советских Республик и во главе его оказывается турок Нариман Нариманов. Вслед за этим последний становится одним из сопредседателей ЦИК СССР. До 30-х годов Советская власть и ее руководители оказывали Турции активную помощь в ее становлении, особенно в военном деле. Благодаря Советской власти, Турция стала самостоятельным государством. В этих условиях, конечно, Н.Самурскому не просто было решать проблему воссоединения лезгин. Как увидим ниже, ему все же удалось зафиксировать в официальных документах Дагестана (в решениях Съезда народов Дагестана и в Конституции Дагестана) проблему разделения лезгинского народа и необходимости его решения.

История теперь повторяется. На разломе СССР на Восточном Кавказе идут все те же процессы, что и в первые годы Советской власти — открытое проникновение Турции на Кавказ. Фактически Дагестан, особенно, Южный Дагестан, где проживают лезгиноязычные народы, оккупирован эмиссарами Турции в лице так называемых азербайджанцев. Как и в 20-е годы, они здесь прово-дят разрушительную работу: грабят грабят экономику, развращают молодежь наркотиками, сажают последних в тюрьмы за малейшие провинности, убивают неугодных им людей…

Нынешние руководители Дагестана, ставя перед собой узконационалистические задачи, фактически отдали Дагестан пантюркистам: во главе правительства Республики стоит тюрок, да и многие структуры власти, особенно определяющие политику республики, напичканы тюрками, пантюркистами. Возьмем, например, министерство юстиции. Министр и его основной заместитель — тюрки (кумык и азербайджанец). Последний был назначен на место лезгина!

Тюрками напичканы не только важные структуры власти Дагестана, но и России. Азербайджанские тюрки захватили не только торговые рынки России, извлекая из них колоссальные дивиденды, развращая россиян подкупами и другими неблаговидными делами, но внедрились во многие структуры власти. Тюрки неплохо сидят в МИДе России, в министерстве юстиции и в структурах власти, определяющих национальные и межнациональные отношения. Интересно было бы знать, чьи интересы они там блюдут: России или Турции?

Представители некоторых народов Дагестана в высоких структурах власти ошибаются, думая, что на антилезгинской волне, подавив последних, они создадут для себя широкое поле деятельности, сумеют расширить свои территории… Это глубокое заблуждение. Турки, поглотив лезгинские земли, не остановятся на этом… Да, вообще, какому народу турки принесли свободу? Около миллиона дагестанцев и более трех-четырех миллионов кавказцев живут в Турции. Что они там имеют? Имеют ли кавказцы автономию или другие национальные структуры, чтобы сохранить себя? Ничего подобного! В Турции шли и идут полномасштабные ассимиляторские процессы и кавказский дух там дышит на ладан.

Об этом мы знаем, об этом открыто пишут. Так, например, редакция журнала "Наш Дагестан" [25], чтобы обратить особое внимание на положение эмигрантов-переселенцев дагестанцев в Турции, с эпиграфом "Не нужен мне берег турецкий" — северокавказские эмигранты хотели бы вернуться на родину", опубликовал статью "Возвращение на родину. Судьбу северокавказской эмиграции". Автор статьи турок-дагестанец Яшар Баг. Как видим, у третьего-четвертого поколения дагестанцев в Турции даже фамилия пишется по-турецки. Автор пишет: "Кто ломал голову над тем, как избежать ассимиляции, чтоб не исчезнуть бесследно с лица земли, кто вчера и сегодня пытался и пытается найти выход из этого положения, страдая от безысходности и ностальгии, для них пока все остается по-прежнему. Невозможно что-либо изменить на данном этапе, не из-за недостатка желающих, а скорее из-за "сложности, трудности проблемы".

В том же номере журнала "Наш Дагестан" Загир Арухов пишет: "Туркам удается создавать впечатление, что их страна по национальному составу почти однородна. Это давало и ныне дает Турции возможность без шума и внешнего вмешательства ассимилировать проживающие там народы, составляющие около треть всего населения страны. Создавшееся о Турции представление, будто она является страной сравнительно однородной по национальному составу, ошибочно. Это представление связано с тем, что в официальных источниках, в том числе и в материалах переписи, национальные меньшинства не выделяются. В Турции кроме турок, проживают курды, арабы, туркмены, греки, евреи, ингуши, татары, гагаузы, армяне, лезгины, аварцы, кумыки, даргинцы, лакцы, черкесы, грузины, адыгейцы, кабардинцы, убыхи, чеченцы, абазины, сербы, албанцы, айсоры, цыгане, итальянцы и французы. Жизнь двенадцати миллионов курдов, лишенных здесь самых элементарных прав, является свидетельством того, за кем идти не следует" [25].

Такого мнения и известный ученый Али Каяев, который еще в 1917 году в статье "Две разные ориентации", писал: "До русской революции в нашем крае существовали две разные ориентации. Одна — на приобщении Дагестана к русской культуре, другая — к тюркоязычной культуре.

Самодержавное правительство открыло в крупных дагестанских аулах начальные и средние школы. Окончившие эти школы получали хорошие должности в правительственных учреждениях. Они, естественно, пропагандировали русскую культуру, за что, в свою очередь, оказывались обласканными властями. Постепенно они отрывались от родной культуры и приобщались к культуре русской.

Сторонники другой ориентации, в основном выходцы из Южного Кавказа, хотели тюркизировать дагестанские народы, ввести здесь турецкий язык, ввести делопроизводство на этом языке. Но до революции они не могли открыто проводить свою линию. После революции, которая изменила существующий строй и дала возможность народам свободно избирать язык и культуру, пантюркисты открыто ведут свою пропаганду на Кавказе. Они утверждают, что кавказские мусульмане должны изучать турецкий язык, вести на нем обучение во всех школах. Они считают, что в Дагестане наиболее подходящим языком общения и делопроизводства является турецкий язык, так как он считается наиболее распространенным языком на Кавказе. На вопрос: "Почему турецкий, а не арабский?" — отвечает, что арабский язык трудный, что он имеет значение лишь в сфере религии. На вопрос: Почему не русский? — отвечают, что это язык гяуров, неверных. А языки Дагестана в силу своей многочисленности, якобы, не могут стать языками межнационального общения. Следовательно, делают вывод пантюркисты, наиболее подходящим остается турецкий язык.

На эту удочку попало много людей из Дагестана и других мест, они искренне считают, что только турецкий язык способен спасти положение. Они согласны объявить турецкий язык языком обучения и общения и уже ввели его в Самурском, Кайтакском и Табасаранском округах. Некоторые лакцы также согласились с идеей пантюркистов. Они не заметили за красивыми словами коварный замысел пантюркистов: умертвить родные дагестанские языки, тюркизировать дагестанские народы, превратить дагестанцев в потомков Чингиз-Хана и его последователей, которые в свое время разрушали мусульманскую культуру. Пантюркизм прямо направлен против арабской культуры.

Многие говорят, что цель пантюркистов не является поглощение Дагестана Турцией. Они, якобы, пекутся лишь о процветании и просвещении горцев… Азербайджанский богач Тагиев пожертвовал 1000 рублей на подготовку учителей турецкого языка для Дагестана. Попробуй пойти к нему и выпросить сотую долю этих средств для школ на родном языке, он тебя прогонит. Тагиев знал, что до сих пор в Дагестане были арабо-язычные медресе и знал, что и мударристы. и муталлимы нуждаются в средствах. Разве слышал кто-либо из дагестанцев, что Тагиев пожертвовал копейку на развитие дагестанских школ? Кази-Кумухцы несколько лет тому назад хотели открыть в селе медресе с обучением на арабском языке. Они выделили человека, которому поручили собирать пожертвование с богатых людей Кавказа. Он побывал в крупных городах, в том числе в Баку, у Тагиева. Никто из них не захотел помочь. Но сказали: "Если поставите обучение на турецком языке, то средства дадим". Пусть умные люди сделают вывод, почему они поступили так. Если бы богатые пантюркисты хотели бы бескорыстно способствовать просвещению горцев, то не придали бы значение языку обучения. А ведь они раньше восклицали, что обучение детей в начальных школах на русском языке является угнетением дагестанцев, что они ведут русификаторскую политику. Но когда даге-нцы захотели открыть нерусские школы, предприняли попытку ввести турецкий язык" [26]. Как далеко смотрел этот лакец Каяев! К сожалению, история повторяется. В Дагестане теперь эйфория относительно Турции и турецкого языка: открываются университеты, колледжи, другие учебные заведения на турецком языке, созданы и создаются кружки и группы для изучения последнего. Турками наводнен Дагестан. Последние не скрывают своих целей и задач. На рис. 9.6 приведена схема, срисованной с обложки учебника турецкого языка, имеющего широкое хождение в Дагестане. На нем четко отмечены, где включены "турецкие национальные прожекторы" на территории бывшего СССР. Скоро такой прожектор зажгут и в Дагестане!

В связи с изложенным хочу спросить, кому же в пасть мы толкаем Дагестан и дагестанцев? Почему забыты прошлые уроки истории и мы теперь действуем в разнобой? Почему лезгинские земли отданы туркам на разграбление и там осуществляется полный произвол во всех сферах жизнедеятельности человека.

Хочу с самого начала сказать, что лезгины ничего другого не хотят, кроме как спокойно и с достоинством жить и работать на собственной земле. Это неотъемлемое право каждого народа и оно отнято у нас!

Лезгинская проблема — ключевая не только для Дагестана, Кавказа, но и для России, поскольку только лезгинские территории от Каспийского моря до Грузии, Армении отделяют турок от других, тюркских народов Дагестана, Северного Кавказа и Поволжья. Сейчас турки очень близки к заветной мечте — созданию Великого Турана!

Оценивая деятельность Н. Самурского, не могу назвать ее положительной, поскольку он практически мало что сделал для своего народа. Хотя в начале он был против объявления республика Дагестан в 1920 г., затем, став ее руководителем, недостаточно сделал для воссоединения лезгинского народа, положение которого теперь стало катастрофическим.

Можно поставить и другой вопрос: оценивают ли положительно деятельность Н. Самурского представители других дагестанских народов, для которых, как показано выше, он сделал очень много во всех сферах жизнедеятельности человека, особенно в социально-экономическом и культурном областях? С сожалением приходится констатировать, что все хорошее забыто, уже на щит поднимают те промахи, которые он допускал в своей работе.

Годы, когда Н. Самурский работал первым лицом в Дагестане, были исключительно тяжелыми и острыми во всем бывшем Советском Союзе, наиболее страшными страницами тех лет были репрессии. Жертвой произвола стал и Н. Самурский. Он был арестован и расстрелян в 1937 году, реабилитирован посмертно.

Хас-Булат Аскар-Сарыджа. Описывая деятельность Н. Самурского мы в значительной мере ознакомились с парадной стороной советской действительности. О второй стороне последней мы в какой-то мере узнаем, если коснемся деятельности выдающегося художника Х.-Б. Аскара-Сарыджи.

Успешно окончив в 1927 г. ВХУТЕИН, молодой скульптур вскоре был откомандирован в Италию для продолжения учебы, где изучал памятники классического европейского искусства, работал в мастерской известного болгарского скульптора Н.Николаева. После возвращения из Италии Х.-Б.Аскар-Сарыджа активно включается в работу по созданию монументальных произведений в Дагестане. "Дагестан, — пишут авторы "Очерков истории советского искусства Дагестана (1927-1941), — не имевший раннее станковой скульптуры как вида изобразительного искусства, в лице Х.-Б.Аскар-Сарыджи обрел родоначальника национального ваяния. Его работы отличались удивительной точностью в отборе типажей, национальной характерностью, конкретностью в обрисовке облика моделей. Вместе с тем, они несут на себе и печать выразительной монументальности" [11].

Представляя читателям скульптурный портрет Магомеда Ярагинского, газета "Зов предков" (N2, 1992) пишет: "Таким вот представлял себе ваятель проповедника мюридизма на Кавказе, духовного вождя тариката накшбанди в Дагестане и Чечне шейха Мухаммада-эфенди ал-Яраги.

И впервые образ проповедника был воплощен в жизнь художником Х.-Б. Аскар-Сарыджой. Скульптура была создана в годы "Свободного" волеизявления народов, когда повсюду свирепствовал беспощадный ленинский приговор: "Религия — опиум для народа". Этим все и сказано. По той же причине десятки лет образ "Муллы" находился под негласным арестом.

Мы смело можем констатировать тот факт, что Х.-Б. Аскар-Сарыджа стоял на голову выше многих именитых художников того периода. Он был личностью. Одаренный самой природой, ваятель творческий путь начал с создания таких исторических произведений, как "Ахульгинки". "Голова мюрида", портреты из композиции "Последний защитник Гуниба", "Мулла", "Мой отец", в которых были воплощены образы легендарных личностей из героического прошлого Дагестана. Но скульптор был бессилен противостоять разрушительной мощи тоталитарного режима. На месте таких героических образов, как "Ахульго", он скрипя сердце вынужден был "выдавать на гора" искусственные образы людей из "бывшей отсталой окраины царской России". Он вынужден был зарабатывать на хлеб насущный с помощью типичных трафаретных образов того периода таких, как шахтер, чабан, доярка… Выполнял он и заказы на оформление фасадов домов и административных зданий.

Что я этим хочу сказать. При жизни ему не дали возможности проявить свой талант, истинный дар природы ваятеля.

Кто во всем этом виноват? Виновных много… и ни одного… Такова наша история.

Рис. 9.8. Скульптор Х.-Б.Аскар-Сарыджа. Шейх Мухаммед ал-Яраги.

И наконец, скульптурный портрет, изображающий известного алима, учителя и сподвижника трех имамов Мухаммада-эфенди ал-Яраги, который по негласному указанию "сверху" на долгие годы был заточен в каземат советского музея. Слава Аллаху, что не уничтожили совсем… И вот теперь скульптура Мухаммада Яраги, которую ее создатель мечтал превратить в прекрасный бронзовый памятник устазу, получила долгожданную реабилитацию.

И будем надеяться, что в скором времени известная лишь узкому кругу специалистов работа Х.-Б. Аскар-Сарыджи займет свое достойное место среди экспонатов Музея искусства Дагестана.

Умер у стаз там же в Согратле, где он и похоронен…

Так или иначе первый художественный образ Мухаммада Яраги, созданный первым профессиональным скульптором Дагестана, большим патриотом своего края Х.-Б. Аскар-Сарыджой, должен найти себе достойное место на нашей земле. Ибо слишком долго ждал и надеялся художник этого дня… Уж слишком долго оставался шейх в забвении. Пора, наконец восторжествовать правде забытого имени великого проповедника и ученого, философа и поэта".

В связи с изложенным возникают и ряд других вопросов. Кто возьмет под свою опеку огромное его наследие, которое уже теряется и разрушается. Кто предоставит помещение, чтобы открыть музей Х.-Б. Аскара-Сарыджи, чтобы нынешняя молодежь и потомки могли ознакомиться с произведениями этого выдающегося мастера?

Когда у тебя отняли Родину, когда в ней хозяйничают другие, иноплеменники, так и получается: разламываются семьи, теряются таланты. Об этом говорят судьбы братьев и сестер Х.-Б. Аскар-Сарыджи. Асланбей многие годы был кинооператором Мосфильма. Бейбулат стал кинорежиссером, директором азербайджанской студии кинохроники. Саят стала артисткой. Другая сестра Сафият рано посвятила себя киноискусству. В 1926 г. Она сыграла роль второй жены Ивана Грозного-Марии Темрюковны в фильме "Крылья холопа"…

Не менее безвестна судьба другой лезгинки — Аллы Джалиловой. Недавно Дагестанская правда" писала о ней: "А. Джалилова родилась в 1908 г. В сел. Ахты Ахтынского района. Человек богатого дарования, она всю свою жизнь посвятила служению большому искусству".

В 1927 г. после окончания Московского хореографического училища она была принята в балетную группу Большого театра СССР. На сцене прославленного театра раскрылся яркий, самобытный талант артистки. Здесь она становится солисткой балета. Лучшими партиями, исполненными А.Джалиловой, стали Мерседес в "Дон Кихоте", Айя в "Баядерке," Цага в "Половецких плясках" ("Князь Игорь"), танцовщица со змеей в "Золушке". Великолепно исполняла танцы: цыганский ("Русалка" и "Травиата"), испанский и восточный ("Лебединное озеро и "Щелкунчик") венгерский ("Раймонда"), индусский ("Лакме") идр…

Оставив в 1951 г. сцену Большого театра, А.Джалилова долгие годы преподавала народно-характерный танец в Московском хореографическом училище, театральном училище им. Б.В.Щукина. При ее непосредственном участии было подготовлено несколько групп артистической молодежи для Дагестана и республик Северного Кавказа…" Готфрид Гасанов — отец дагестанской музыки. 22 июня 1923 г. в Махачкале состоялся концерт, посвященный творчеству Ф.Шопена. Исполнителем был А.Гасанов, "выступление которого стало выдающимся явлением в музыкальной жизни дагестанской столицы" [11]. Газета "Красный Дагестан" откликнулась на концерт обстоятельной рецензией, в которой указывалось, что "молодой музыкант — один из первых представителей новой, советской национальной художественной интеллигенции" [27]. "Говоря о программе концерта, мы не можем не сказать несколько слов о самом концертанте, — пишет рецензент — Пианист Г.Гасанов представляет собой такую музыкальную величину, которая достойна всякого внимания и которым смело может гордиться Дагестан, как своим единственным музыкальным детищем. Прекрасная техника составляет далеко не всю ценность его таланта, проявляющегося, главным образом, в глубоком понимании и изумительной передаче исполняемого. Вдохновенная, серьезная и вдумчивая игра еще очень молодого пианиста производит сильное, незабываемое впечатление" [28].

http://lekia.ru/str63.html